Чеченцы и ингуши — родственные этносы. У них общий предок — вайнахи, давшие им единый язык (обладающий различными диалектами). Многие столетия эти народы жили в самом тесном соприкосновении на территориях вдоль Главного Кавказского хребта — между современной Осетией и Дагестаном.

Кавказский регион всегда был перепутьем великого переселения народов, мигрировавших как с востока на запад, так и с юга на север. Когда по предгорьям прокатывалась очередная волна кочевников, от нее вверх по ущельям взлетало множество племен. Последующая жизнь этих племен в малодоступных местностях способствовала обособлению и консолидации в особые этносы, история которых еще очень далека от полной ясности. Культурным контактам горцев с внешним миром способствовали такие разнородные факторы, как караваны Великого шелкового пути или приход христианских миссионеров.

Выживая в неимоверно трудных условиях, вайнахи сумели создать архитектуру, которая сегодня поражает нас функциональностью и своей художественной выразительностью, идеально соответствующей красоте окружающей горной природы.

Вайнахи всегда селились родовыми гнездами. В больших аулах проживало по несколько тейпов (родов). Жили в башнях. Рядом с жилой башней ставили боевую. Фактически — это дом-крепость, столь характерный для быта свободных людей в средневековой Европе.

За надежными каменными стенами проходила не только земная жизнь — ингушская пословица гласит: «Человеку для жизни нужна башня, а после смерти — склеп». Обряд захоронения в склепах был предопределен, не в последнюю очередь, малоземельем. Лучшие угодья отводились под сельское хозяйство, а башни и склепы ставили на скальном основании. Склеп — это родовая усыпальница вайнахов. В склепы уходили больные во время эпидемий, которые периодически выкашивали людей. Выжившие возвращались домой.

На основных тропах ставили святилища. По праздникам сюда отправлялись шествия в белых одеждах. Здесь вымаливали у бога урожай и приплод. После молитвы совершались жертвоприношения, а затем и трапезы.

Исследователи отмечают две волны усиленного строительства. Первый период (IX—XIII вв.) в немалой степени был связан с приходом на Северный Кавказ христианских миссионеров. Именно в это время появляются храмы и самые ранние из известных боевые башни. В XIV в. начинают строиться склепы башенного типа, напоминающие уменьшенную копию боевой башни. К этому же времени археологи относят и сохранившиеся святилища. Вторая волна прокатилась в XVII в. Она была обусловлена распространением огнестрельного оружия. Боевые башни разбирали и на их месте из того же материала строили новые. Вместо широких бойниц для стрельбы из лука делали узкие щели для ружейного боя. Спровоцировала этот бум работорговля, которую развернули турки по всему Северному Кавказу.

При всей схожести памятников архитектуры горной Чечни и Ингушетии между ними есть и существенные различия. Только на чеченской территории в различных ущельях встречаются необычные скальные башни. Вертикальная щель в скале закрыта стеной с бойницами. Входной проем сделан высоко от основания стены. В башню залезали по приставной лестнице, которую затем убирали внутрь. В Ингушетии сохранились три христианских храма X—XIII вв. в Таргимской котловине — Таргимский храм, Тхаба-Ерды и Алби-Ерды. Мечетей в Ингушетии нет. В свою очередь, Чечне нет христианских храмов, зато сохранились мечети рубежа XIX—XX вв. Вообще, чеченские боевые башни отличаются от ингушских. Ингушские башни имеют более стройный внешний вид, а чеченские башни ниже и имеют меньший наклон стен. Количество уступов у заостренного завершения ингушских башен, как правило, 11, у чеченских — больше. Но в Чечне явно превалируют башни с плоским покрытием.

На боевых башнях в Ингушетии очень часто можно увидеть христианский символ — крест на Голгофе. Он выполнен в технике выемчатого орнамента и расположен под верхним боевым балкончиком-машикулем. На чеченских башнях этот символ почти не встречается. Зато на чеченских башнях очень часто можно увидеть языческие петроглифы: солярные знаки в виде кругов, спиралей, свастик и другие орнаменты. Встречается изображение ладони («рука мастера»). По мнению некоторых исследователей, эти петроглифы могли изображать вайнахский календарь. В Ингушетии такие петроглифы встречаются значительно реже.

Типичная боевая башня, безусловно, является вершиной строительного мастерства вайнахов. В инженерном отношении это уникальное сооружение — при небольшом основании (4.5 х 4.5 м) она имеет значительную высоту (25—30 м) и наклонные стены. Вершина такой башни перекрывается сводом стрельчатого сечения, внешне имеющим вид ступенчатой пирамиды. Внутри башни, над ее вторым уровнем выкладывался внутренний свод по гуртам (перекрестным аркам). В этом своде делали люк, через который пролезали наверх. Верхние ярусы перекрывали настилом по деревянным балкам. С этажа на этаж внутри башни передвигались с помощью переставных лестниц.

Вайнахская письменность и летописи нам не известны, поэтому историю этой архитектуры приходится реконструировать путем сопоставления ее с памятниками на территории всего Кавказа. Единой и единственной версии к настоящему времени пока не выработано, идет исследовательская работа.

К сожалению, сохранность средневековых памятников вайнахской архитектуры внушает самые серьезные опасения. Горные аулы давно покинуты постоянными жителями. Дожди и паводковые воды вымывают раствор из кладки стен. Часть башен обрушилась. Сегодня в аулах обитают только пастухи. Многие боевые башни используются пастухами как загоны для скота, в связи с чем в башенных стенах были сделаны большие проломы. что также ведет со временем к обрушению памятников. К разрушениям времени за последнее время прибавились последствия войны. Например, боевая башня в селе Дере получила пробоину от снаряда. На башне в селе Шарой разрушена вершина от попадания снаряда. Снарядом с вертолета разрушен склеп в Таргимской котловине (Ингушетия). Встречаются следы вандализма. Захоронения в склепах потревожены искателями сокровищ. В целом, можно утверждать, что в течение десятилетий никто не проявлял заботы о спасении этой уникальной архитектуры для будущих поколений.

Можно только надеяться , что сегодня все, от кого хоть что-то зависит в деле сохранения наследия народов нашей страны, начнут осознавать, что памятники архитектуры Чечни и Ингушетии — это культурное достояние мирового значения.

Сейчас нет точных сведений о количестве сохранившихся памятников, но по предварительным оценкам их число может составлять полторы тысячи в Чечне и примерно столько же в Ингушетии.

В. А. Кузьмин

Валентин Александрович КУЗЬМИН
архитектор, член Союза Московских архитекторов

Приказом Министра культуры Российской Федерации назначен федеральным архитектором Республики Ингушетия и Карачаево-Черкесской Республики. В настоящее время занимается реставрацией храма XIII в. Тхаба-Ерды в Ингушетии и Среднего храма X в. на Нижнеархызском городище в Карачаево-Черкессии. Более 20 лет занимается изучением и паспортизацией памятников архитектуры Северного Кавказа.